Начало игры.

Луссурия любил большие города, пускай и на небесах давно не было ни звезд, ни яркого диска луны. Лишь странное марево, напоминающее темно-синее облако, грязное, как и весь город, его улицы, жители…. В таких местах даже пахло по-другому. Здесь никогда не почуешь запах дождя, свежескошенной травы,  здесь только дым и смесь ядов, что ежедневно отравляет наши легкие. Современные люди должны учиться мириться с этим, модные люди – должны любить это. Даже больше, они должны жить этими запахами каждый день, они сами должны были его источать.

С трудом разлепив тяжелые веки, хранитель огляделся, поправляя на переносице, невообразимым образом целые и не слетевшие, очки. Затекшие неясно от чего мышцы постепенно заработали, помогая мужчине опереться на руки и приподняться, садясь. Но стоило ему совершить всю это нелегкую в данный момент процедуру, как взгляд упал на маленького рыжего проказника, что забавно навострив свой маленький хвост, кусал яркие перышки, принадлежащие любимому боа Луссурии. Немного нахмурив идеально выщипанные брови, Павлин поймал паршивца за шкирку и притянул к себе, аккуратно и заботливо сжимая малыша в своих сильных руках.

– О, милашка, ты тоже потерялся? – прищурив глаза и всматриваясь в ярлычок, произнес вариец, не в силах рассмотреть такую мелочь в темноте, учитывая, что жетон уже был сильно поврежден, да и не хило перепачкан. Посадив глупыша себе на колени, Луссурия полез в свой карман узких штанов. На часах еле живого, с крупной трещиной через весь экран, но все еще чудом работающего телефона высветилось 1:15. Для людей из среды рабочего класса было уже слишком поздно, зато для любителей выпить, «золотой молодежи» и всякой швали было самое время, а это означало, что сейчас ему никто не объяснит толком, где он, и что здесь происходит. Немного тошнило, болела голова и, кажется, хотелось есть. В такой насыщенной гамме эмоций становиться уже не ясно, что действительно нужно организму для продления его работоспособности.

Сидя на вымощенном камнем тротуаре и изредка попадая в свет встречающихся по дороге машин, вариец чувствовал, что начинает замерзать. В это время всегда становилось холодно, а мешковатая майка и яркое боа никак не могли согреть это прекрасное тело. Но это было не самое страшное:

– Мальчики, где же вы, – чмокнув и озираясь по сторонам, простонал мужчина, тяжело вздыхая и поднимаясь с холодного камня на ноги. Голову варийского Солнышка уже терзали беспокойства по поводу остальной Варии. В особенности за душку-босса и сексапильного капитана, с его роскошными седыми волосами. Все-таки старший сын в его семье имел особое положение в голове «мамочки».  Без сомнения, Павлина терзало еще множество вопросов, особенно если они касались произошедшего, но для начала, лучше бы найти кров и свою семью, а живы ли они вообще? А что если он остался совсем один? Что если все уже давно мертвы? Старясь не думать о плохом, Солнышко еще раз осмотрелся, но на этот раз под его бдительный взгляд попался небольшой антикварный магазинчик, находящийся на первом этаже старого двухэтажного дома. «Ловец снов» – именно так гласила вывеска, давая нашему герою хоть какое-то представление о его местоположении, пускай и ничего ему не говорящее. Света в окнах не было, да и здание на первый взгляд выглядело уж слишком безжизненным, и, по мнению Луссурии, безвкусным. Прижав к груди и немного грубовато почесывая за ушком своего нового друга, вариец двинулся к магазинчику, надеясь найти там хоть одну живую душу.

Отредактировано Lussuria (23 апреля 19:14:32)

Противный и режущий по ушам взвизг шин и всего пара мгновений. Пара мгновений до того, как одна совсем маленькая и невинная жизнь уйдет, оставив на холодном и темном асфальте яркое рыжее пятно, испачканное в грязи, пыли и алеющих пятнах крови, что медленно, густой и тягучей жидкостью начинали алеть на ушибленном боку. Котенок уже никогда не очнется, не встанет, лишь будет тихо хрипеть, подрагивая и чувствуя, как ласковая старушка смерть забирает его от этого мира, этой резкой и неожиданной боли. Справедливо ли то, что этот ни в чем не повинный комочек шерсти вот так быстро и нелепо расстался с жизнью? Почему это случилось? Почему всевышние силы распорядились с ним именно так? Сердце чувствительного и ранимого Луссурии пропустило удар. Не в силах отвести взгляда от уже почти мертвого создания, медленными и размеренными шагами, мужчина подошел к месту, где доживал свои последние секунды маленький забияка. Склонившись над бедным животным, вариец задумчиво причмокнул накрашенными губками и извлек из под полов кожаной куртки небольшой и плохо различимый в темноте предмет. Коробочка Солнца выглядела настолько безжизненно и холодно, что создавалось впечатление того, что не открыться ей более и не осветить ярким исцеляющим светом этот прогнивший до самого основания мир. Не тратя времени на излишнюю суету, Луссурия попытался зажечь свое прекрасное колечко, что сейчас так безжизненно темнело на аккуратном и ухоженном пальчике. Раз, два, три…
Время шло, но пламени не было. Не было ослепляющего солнечного света, живого тепла, лишь мрак и холод. Холод, который начинал пугать. Не понимая в чем дело и отбрасывая шутку: «с мужиками такое случается», Солнце Варии вновь перевел обеспокоенный взгляд на тельце, лежавшее у его ног и уже не наблюдая у животного слабого вздымания грудной клетки.
– Опоздал, – тихий шепот и ощущение, будто все органы брюшной полости перемешались в одно месиво. К горлу подкатывала тошнота, а в ушах зазвенело, спрашивается, от чего? Сколько смертей видело Солнце, сколько людей сожгло оно само? Смерть какого-то маленького бродяги пробирала до костей, неясное и яркое чувство, мысли, которые пугали. Мысли о том, что на месте этого котенка мог оказаться кто угодно, даже этот злюка босс и крикливый капитан, откуда все это? Что это за мир и почему пламя, так греющее душу, вдруг ушло? Миллионы вопросов в голове и ни одного ответа, ведь в руках более не чувствовалась сила, не было уверенности, что и горы по плечу. Варии тоже больше не было.
Луссурия не любил города ночью, если они не были освещены яркими вывесками популярных гей-клубов.  Луссурия вообще не любил темные переулки, Луссурия не любил саму темноту. Она не дарила надежд, не давала сил, она не грела, лишь опустошала, подкидывая разные вариации ужасного будущего, лишь смерть и неизвестность.
Усатый итальянец, утомленный работой и вождением своего старого потрепанного автомобиля, не придал значения произошедшему. Заметил ли он, что сбил животное, а не какую-то пустую коробку? Нет, ведь на улице было вновь пустынно, а землю освящали только звезды.
Вновь посмотрев на мертвое кольцо на пальце, Луссурия попытался зажечь золотистое, яркое, как солнечный свет, пламя. Очередная бесплодная попытка и гадкое ощущение беззащитности. О Луссурии ли мы говорим? О Варии ли? Да, ведь поднявшись с земли, Луссурия вновь лучезарно улыбнулся и поправил аккуратным мизинчиком блеск на губах. Так только интереснее, не правда ли?

Let's get this party started.
Утро у Ала задалось достаточно бурным. Этого "достаточно" хватало, чтобы единственными его желаниями стали горячий завтрак, тёплая кровать и холодная кола. И он был собирался получить желанное через пару часов. Хоть он и прислушивался к любому шуму за спиной, но на самом деле ему уже было пофиг. Он знал, где окажется в ближайшем времени и чувствовал себя отчасти.. Расслабленно.
Но это был один из тех случаев, когда всё было не так, как ему хотелось. Вместо того, чтобы благополучно добраться до этого чёртового джипа и добраться домой, он падает в обморок. Как ему кажется, по крайней мере. Такое чувство, будто он внезапно споткнулся и упал прямо в пелену тёмного тумана. Ощущение было паршивым – то ли он во сне, то ли его каким-то образом умудрился поймать в свои лапы какой-нибудь иллюзионист. Но вот во второе он сам не верил, потому что верить было не во что. С другой стороны, время даже не дало ему себя для раздумий, слишком уж быстро он очнулся.
Он увидел небо и дождь. Но рассматривать наверху ему было нечего, как решило земное притяжение, и внезапно потянуло его вниз. Как бы он не старался, но он бы не успел отреагировать на ситуацию слишком быстро. Он почувствовал сразу два чувства: боль в ногах, отвечающая за падение с большой высоты, и чувство скольжения, которое не обещало ничего хорошего. Удержаться на ногах он не сумел – ну простите, черепица вам на дерево. А строгий пятидесятиградусный наклон и дождь не оставляют шансов на попытку не упасть с крыши.
Упал Джон настолько жестоко, насколько он мог себе представить. Совершив пару кувырков по поверхности крыши, упал с неё, умудрился зацепить ногой козырёк и порвать брюки, после чего, попытавшись зацепиться рукой за что-либо (ну мало ли, вдруг там этаж пятнадцатый), лишь расцарапал руку о какую-то фигню и через пару секунд почувствовал, как его тело мягко шлёпнулось о землю. Ну как, мягко.. Ну так, мягко. По крайней мере он не почувствовал хруста костей.

Найти в себе силы очухаться и встать парень нашёл не сразу. Благодаря свой рюкзак за то, что смягчил падение, он кое-как поднялся и осмотрелся. Дождь был жуткий, видно ничего не было. Не считая дома, с которого он только что свалился. Ещё раз осмотрев улицу на наличие каких-либо людей, он снова взглянул на здание.
– Твою ж дивизию, Иисус, куда ты меня заслал? И после этого ты хочешь, чтобы я в тебя верил? – процедил Ал сквозь зубы. Вдобавок к нахлынувшей боли в руке добавилась жуткая боль в голове. Нужно было быстро оценить нанесённый телу ущерб, спрятаться где-нибудь и подумать, какого-чёрта он не в тропических джунглях. Последнее, пожалуй, стоило переместить в начало списка, но боль мешала думать, а значит разобраться в первую очередь нужно было с ней.
«Так. Голова трещит, хотя я на неё, кажется, не падал.. » – прощупав голову, он перешёл к больной руке. Царапинка на ней была немаленькая – достаточно глубокая, чтобы накапать кровавую лужу под парнем, но не достаточно, чтобы он почувствовал это мгновенно. И с этой царапиной нужно было разобраться как можно быстрее. Мелкие царапины и порванная одежда отошли на задний план. Посмотрев на здание, с которого он упал, он заметил немаленькое количество крови на стене рядом с сливной трубой. Судя по всему, он зацепился за неё до падения. Ничего хорошего в этом не было, ибо сама труба проржавела, что в комбинации с проливным дождём могло наградить владельца руки.. Столбняком, к примеру.

Найдя здание, под одним из балконов которого оказалось достаточно сухо и более-менее светло, Джон без всяких чувств уселся на свой же рюкзак. Стащив с себя куртку и использовав её в качестве "хоть чего-то, что мешает заднице мёрзнуть на асфальте", он покопался в рюкзаке и нашёл аптечку, которую положил рядом с собой и достал из неё бутылочку с перекисью водорода. Судя по кусочкам вырванного мяса, длине раны и кровотечению, которое было сильным, хоть и не таким обильным, когда он ничего не чувствовал, он решил, что будет сильно уж больно, так что нужно использовать что-то в качестве кляпа, дабы не разбудить жителей дома, если таковые имеются. Сгодился и банальный кусок ткани, оторванный от брюк и закрученный в трубочку. И, сняв крышку, он без какой-либо жалости к себе выплеснул половину бутылки себе на руку.
Непередаваемых ощущений была куча. Благополучно замычав и никого не разбудив, он понял, что от этой боли у него даже голова перестала болеть. Методика "большая боль заглушает маленькую" сработала на славу. Отпустить кляп он смог только через минуту-полторы, когда боль в районе открытой раны угасла. Ещё несколько минут ушло на дальнейшую обработку раны и её перебинтовку. Вопрос с одеждой решился куда быстрее и безболезненно, так что через пару минут он уже был в нормальной и сухой одежде. Да и плащ мешал дождю попасть на бинты, так что он более-менее успокоился насчёт своего состояния. Вот только смущало то, что одежда стала ему маловата, хоть и немного.. Возможно он подрос? Так или иначе, но возможности проверить это у него не было.

Нужно было выяснять, где он, что он тут забыл и главное – где остальные? Проверка телефона не доказала ничего дельного – дозвониться до босса или до кого-либо из других хранителей не вышло. Матеря старых-добрых операторов Vodafone Italia, и сам телефон, показывающий неправильное время, Джон отправился на поиски людей, больницы и какого-нибудь места, где можно позавтракать. Разговор с парочкой из разряда "любителей дождя" и закос под человека, который только очнулся после похмелья, помог выяснить, что он какого-то чёрта забыл в Милане и более того – перенёсся во времени на пять часов назад. Значит телефон не врал, хотя связи не было всё равно.
Ещё побродив по Милану и не найдя в этом районе города мест, где можно остановиться на ночь и найдя круглосуточный, где наш беспристрастный герой накупил всякой фигни (а в частности – три разогретых пиццы, бутылку колы и 2–3 упаковки тик-така), он нашёл своё прибежище в каком-то тёмной переулке, кучка балконов над которым надёжно прикрывали его и его завтрак от ливня. Ал был не из тех людей, которые любили долго сидеть на одном месте, ещё и там, где даже сидеть было негде, так что, прикончив одну пиццу и зажевав её тик-таками он решил прогуляться в поисках ещё какого-нибудь места для ночлега.
То ли удача была милосердна, то ли нет, но он встретил на улице человека. На вид – мужчина лет двадцати пяти, возможно бродившего по улице и не зная, куда податься, как и он. А может просто невезучий парень, которого за какой-нибудь проказ выгнала жена из дома. Но это всё было не важно для Джона, ему было не до того. Мужчина шёл в ту же сторону, что и Ал, так что пришлось его догнать. При ближайшем рассмотрении парень заметил крутой разноцветный ирокез, из чего он сделал скромный вывод, что мужчина или панк, или окама. Ох, как ему был выгоден первый вариант, ну да ладно, разговор не обещал быть долгим.

Быстро обойдя мужчину так, чтобы привлечь к себе внимание и смотреть в лицо собеседнику, Джон начал идти рядом с ним спиной вперёд.
– Доброй ночи, мессер, – парниша на ходу чуть склонил голову, – Вы случайно не знаете, есть ли поблизости какие-нибудь отели, где скромный путник может переночевать?
«Ох, как же я надеюсь, что знает.. Знает же?» – Алу осталось ждать ответа собеседника, если тот не был немым, конечно.

Отредактировано alt (3 сентября 18:35:56)

У Ала было такое ощущение, что дождь становился сильнее. Хотя.. Куда сильнее? Дождь лил, как из ведра. И хотелось как можно скорее вернуться хотя бы в Камбоджу, ибо там такого дождя не было. Но нужно было идти и пялиться в.. Эм.. В солнечные очки незнакомцу, который первым делом тоже принялся разглядывать самого Джона. Но это ещё ничего. Добило беднягу обращение к нему вышеупомянутого, которое сразу вбило ему в голову то, что "дядька-то не панк, даааа". Но говорить всё-равно больше было не с кем да и не было видно, чтобы тот к нему приставал, так что можно было продолжать разговор спокойно.
«А вот насчёт одежды он действительно прав, каким-то образом я всё-таки вымахал.. За минус 5 часов.. Хмм, ладно, будем думать, будем..», – Альт осмотрелся, услышав какой-то шум. В паре кварталов от них проехала машина, чему он, правда, не уделил внимания. Он пытался рассмотреть тот вариант, что гееподобный товарищ по несчастью мог действительно оказаться товарищем по несчастью и пережить всё, что пережил и он сам за последние несколько часов. За исключением времени и места, правда. С другой стороны, внезапно спрашивать его о том, как он тут оказался и почему не знает местонахождения ни одной гостиницы в городе.. Глупо это было. По крайней мере стоило познакомиться с ним и уже делать какие-то выводы из их разговора.
– Ой, умоляю. Я не миленький и не сладенький, меня Джоном зовут, – парень протянул ладонь для рукопожатия, – но можно просто Альт. Насчёт одежды ничего не могу сказать, я внезапно для себя подрос. А вот насчёт того, чего это я тут брожу.. Скажем так, я почти в такой же ситуации, что и Вы – уже второй или третий час ищу сухое место для ночлега. А в одиночестве.. Ну, скажем так, я недавно отвязался от большой компании нехороших людей в одном месте и случайно оказался тут. – рассказывать замечательную историю про телепортацию из Камбоджи и суровые падения на землю с третьего этажа он незнакомцу не собирался. Нет, его пару раз принимали за психа и ему было наплевать на чужие мнения, но сейчас ситуация была неподходящая, – К слову, раз уж мы оказались в такой ситуации, когда мы оба хотим в гостиницу но не можем её найти, у меня есть предложение. Пока я бродил по городу, я нашёл место, где дождь нас не достанет. А ещё там рядом есть магазин. Ну и деньги на похавать у меня есть. Так что я угощаю, если что.
«Нет, окама – не самая лучшая компания, но всё равно тут нет никого. А этот ещё и похож на человека, который может себя защитить. Разрази меня молния, ну во что я ввязался?», – хотелось разбежаться и врезаться головой о стену. Серьёзно – до босса не дозвониться, весь промокший, а теперь ещё и нашёл себе компанию в виде окама. А ведь недавно на задании был.. Лучше бы он на нём и подох, как ему сейчас казалось. Его участь облегчали лишь мысли о том, что часа эдак через четыре взойдёт солнышко, возможно перестанет идти дождь, на улицах появятся люди и он сможет спокойно найти какого-нибудь таксиста, который подбросит его до аэропорта, откуда он рванёт домой. Вот правда уверен насчёт данного развития событий он не был. Его всё ещё окружали две остывших пиццы, незнакомый человек-павлин и громадное количество капель дождя. Из приятного же были лишь недопитая кола и винтовка, которой дождь был не почём.
«Кстати да, надеюсь, что он не будет рассматривать тюки, а то мне счастья в виде гея, знающего о моём оружии, не хватало.»
Альт мысленно вздохнул и начал ожидать реакцию собеседника, который рассматривал свой сломанный ноготь.

Отредактировано alt (8 сентября 20:50:36)

начнем же игру, господа!
Раз.
«Меня зовут Карла, я буду учиться с вами».
Разве она когда-то так говорила? Нет, это другой человек стоит возле учительского стола с отрешенным выражением ее лица. Но, возможно, она и помнит этот момент – первый, нет, второй класс. Точно: ее перевели в другую, более престижную школу. Сколько прошло времени, начиная с этого момента? Что изменилось в этой девочке, с безразличием осматривающей таких же маленьких, но более неусидчивых и непослушных детей? И что случилось после того, как она, увидев, как в темном переулке избивают ее одноклассницу, записалась в секцию бразильского рукопашного боя? Есть ли разница между ней сейчас и той, кем она была ровно одиннадцать лет назад?
Нет ответа. Недосказанное предложение повисает в воздухе точкой с немым, дорисовывающимся облаками знаком вопроса.
Два.
Последнее, что она помнит: солнечные блики на экране телефона, тихая задорная музыка, льющаяся из его динамиков, крики детворы за спиной и хлипкий заборчик, на котором так неудобно и опасно сидеть. Ветер обдувает спину, ласково треплет черные, слегка вьющиеся волосы, мокрые на кончиках – их недавно вымыли, но забыли высушить. Телефон в руках радостно вибрирует, оповещая о новом рекорде, под ноги подкатывается мячик играющих неподалеку в футбол мальчишек, проходящая мимо женщина лет сорока с лишним осуждающе скользит взглядом по нахохлившейся на тонкой жердочке забора фигурке и укоризненно качает головой. Что было бы, если бы в тот момент пришел ее знакомый, хлопнул Казати по спине и, засмеявшись, словил в полете с хлипкой конструкции? Наверное, ничего бы этого не было. Ни падения, ни удара затылком о вытоптанную множеством ног землю, ни жуткого, всеобъемлющего кошмара полной темноты.
Нет ответа. Мы можем только гадать, переливая воду рассуждений из одной пробирки ложного осознания ситуации в другую.
Три.
Говорят, полной тишины не бывает – всегда слышится приглушенный звон в ушах. Наверное, не бывает и полной темноты. А вот она видела. Белые пушистые облака, проплывающие над головой, медленно подползающая к зрачку темнота, заволакивающая обзор… можно даже посчитать, сколько ударов сердца продолжалось подобное состояние. А потом мир погас, как будто его тщательно покрасили непроницаемой черной краской. Смолой. Вязкой, потеками скользящей по сознанию, лишающей возможности ориентироваться в пространстве, слепящей, гадкой. Хочется побыстрее добежать до первого попавшегося умывальника и смыть с глаз толстую пелену, вызывающую безумие и тонны безудержного страха.
Четыре.
Дождь приятно шелестел над ухом, ласково облизывал асфальт и мягко касался множеством своих лапок лица, больше не прикрываемого козырьком слетевшей с головы и прильнувшей к ногам кепки, не защищенной одеждой кожи, смывал все невзгоды, успокаивал, убаюкивал. Дождь.
«Меня зовут Карла, я – Хранитель кольца Облака».
Что бы было, если она не вошла в семью Каваллоне? Или если бы ей не доверили кольцо? Та мечта, которой она жила, осталась бы далеко в прошлом, растаяла, как туман в предрассветную пору с первыми лучами солнца. А если бы она не сделала все возможное для того, чтобы стать лучшей? Где бы она сейчас была?
Нет ответа. Суть потеряна, как оброненный в болото камешек.
Пять.
«А сейчас вы очнетесь, и ничего не будете помнить».
Первое, что стало понятно, как только девушка открыла глаза – у нее дико болит голова. Настолько, что мир расплывается перед глазами, стекает мокрыми дорожками по щекам и капает в лужицы-выемки на асфальте. Могло показаться, что она плачет. Смутные обрывки памяти крутились в сознании, норовя показаться перед глазами, но как только Карла затаивала дыхание в их ожидании, смешно изворачивались и исчезали, уступая место все новым и новым. Только одно лицо назойливо крутилось перед внутренним взором, обжигало сознание и заставляло дышать. Босс. Дино Каваллоне. Этот несносный блондин, постоянно умудряющийся попадать в самые глупые ситуации. Но – босс, Небо. Говорят, что Облаку не нужно Небо, чтобы существовать. Чушь все это, не верьте.
Телефон в ладони жалобно пискнул, оповещая нерадивую хозяйку о собственной «смерти» от обилия воды. Девушка мигнула, поднесла любимый гаджет поближе к лицу, умоляюще вглядываясь в пустой экран, которым с укоризной смотрело на нее молчащее устройство. Мир стремительно терял смысл, а зародившееся недавно желание убить всех в зоне досягаемости все возрастало и крепло, затмевая все остальные мысли. А еще угнетало общее чувство потерянности.
«Надо что-то делать. Наверное, попробовать найти босса… только вот где?» – Казати машинально наклонилась за лежащей на мокром асфальте рядом кепкой, покачнулась, наконец-то сообразив, что стоит на чем-то не очень твердом. В первый момент после выяснения, что же это за странный бугорок под ногами, захотелось поморщиться и отойти подальше, правда, это состояние длилось секунд десять. Второй же порыв был более осознанным и менее преодолимым: размахнуться и пнуть тельце недавно отошедшего в мир иной животного куда-нибудь подальше, рассказав ему «на дорожку» обо все своих бедах. А вдогонку зашвырнуть и собственный телефон, уже практически бесполезный – оживить сенсор будет ужасно сложно или дорого. Первое, если пробовать самому повозиться с отверткой и феном, второе, если отнести в мастерскую.
– L'inferno, il mondo è impazzito!* – да, именно эта фраза сорвалась с губ Хранителя, когда она наконец-то соизволила повернуться и узреть…
«Да ну не может этого быть, я же точно помню, что этот негодник какое-то время назад уехал. Кстати, куда?» – девчонка недоверчиво прищурилась, тяжко вздохнула, качнула головой, мол, не верю, и все тут, а потом медленно пошла по направлению к Хранителю Урагана и… какому-то странного вида мужику, сунув руки в карманы и вернув на голову кепку. На лужи она внимания не обращала, поэтому, когда дошла до парочки, вымокла насквозь, вместе с тряпичными кедами.
– Альт? – наверное, стоило прихватить табуреточку, чтобы не заставлять парня наклоняться, а самой не задирать голову до небес, но вышеозначенного предмета мебели поблизости не оказалось, поэтому пришлось изобразить детеныша, узревшего на дереве в городском парке белку. – Что здесь происходит? – тихо, но с нотками тщательно скрываемой злости на окружающий мир, мокрую до нитки одежду, противно прилипающие к шее пряди волос… и на того, по чьей милости произошла «волшебная» смена погоды, а, заодно, и месторасположения Облака. Чтобы не потянуться к заткнутым сзади за пояс нунчаку, пришлось сильно постараться, сжимая зубы и на секунду прикрыв глаза. «Все хорошо, бывает и хуже». – А Вы кто? – и недоверчивый взгляд в сторону стоящего рядом разукрашенного, как настоящая тетка, мужика. Кстати, тот сейчас с особенной скорбью смотрел на сломанный ноготь или куда-то в том направлении, все больше вызывая подозрения. Впрочем, самой Карле на них было наплевать. Главное сейчас – не сорваться и не обнять Джона, стоящего под носом, то есть, в непозволительной близости. И все уговоры, что сама виновата, действовали мало. – И где босс? Я уже по нему соскучилась, особенно по его пояснению этой ситуации. Как думаешь?
Столько говорить – не в ее стиле. А из-за ближайшего поворота уже слышался отдаленный гул моторов. К чему бы это?

*Черт, мир сошел с ума! (ит.)

Отредактировано Carla (21 сентября 11:53:50)

Усталость. Она растекалась по венам, липла к губам, оседала на ресницах тяжелым песком. Убийство не принесло особой радости. Оно никогда не приносило. Смерть – это всегда усталость, вечный бич, бьющий хуже ножа под ребра. Когда проходит раж и ты стираешь кровь с губ. Когда уходишь, оставляя позади своих мертвецов. Спокойствие от того, что капитан и большинство офицеров нашлись, было обманкой, скрывающей за собой мерзкое ощущение беспомощности. Занзас невидящим взглядом скользил по проносящимся мимо домам. Нужно было что-то делать, но вопрос состоял в том, что именно. Бежать? Искать виноватых? Ясно было одно – выживать. Дышать и двигаться вперёд до тех пор, пока в тебе есть хоть капля чертовой крови.
У этой девочки, Эстер, было много вопросов. Было видно, что некоторые из них она воз носит небесам, спрашивая их, за что ей выпалаткая кара. Некоторые она просто не осмеливалась задать, а на остальные мужчина отвечал коротко, нехотя. Кто они? Хах, разве ты, детка, ещё не поняла? «Все мы бражники здесь, блудницы, как невесело вместе нам!» А ещё убийцы, безжалостный свободный отряд, мусорщики, занимающиеся грязной работой для слишком благородной для того Вонголы. Практически – наемники, безумные и кровожадные, зверь, взрощенный под крылом, пригретый на груди. Зверь, которого всегда можно натравить на кого-нибудь, химера на тонкой цепочке чести-и-долга. Живое оружие.
Ощутив голод, мужчина недовольно скривился.
– Скоро мы там, мусор? – прохрипел он, не обращаясь ни к кому конкретно и практически не рассчитывая на ответ. Машина уже входила в поворот, и фары выхватил из липкой промозглой тьмы несколько фигур. Прищурившись сквозь покрытое мелкими каплями дождя стекло, мужчина воскликнул, узнав издалека яркий ирокез и манеру держаться:
– О, а вот и педики на подходе. Капитан, кто там ещё остался. Этот вечно ичспонительный громоотвод что ли? И кто это там ещё с этом пидарасом? Кого он успел подцепить?
Машина затормозила, шурша по влажному асфальту мокрыми шинами. Выбираться из тепла не хотелось, но пришлось, и мужчина вздрогнул, ошутив, как капли дождя скатываются за воротник. Он ненавидел осень и зиму, ненавидел дожди и холода. Спасибо, дева Мария, охуительно приятная погода, чёрт бы тебя побрал.
Передернув плечами, мужчина накинул кожаную форменную куртку на плечи и запахнулся плотнее.
– Эй, мусор! – придать уверенности голосу стоило сил, – Кто это с тобой? – прищурившись, Занзас оглядел компанию, ощутил где-то в глубине сознания узнавание, но имён и явок так и не вспомнил. Обернувшись к провожатой, он раздраженно кивнул:
– Знакомые, да. Иди уже дверь открывай, у меня нет желания вымокнуть до нитки под этим дождём. КАПО! Вытаскивай весь этот мусор за шкирню, чего они в машине расселись! А вы... – обернувшись к Луссурии и его компании, он хмыкнул, – Внутрь. Там объяснитесь, кто, куда и зачем, а сейчас хуй морозить окаяные души на этом собачьем холоде. – мерзко ощарившись, мужчина, плюнув на всех, направился за Эстер, которая возилась с замком.
– Да уж. Никакого вам нахуй завтра, никакого в пизду вчера, – ворча себе под нос, мужчина порыскал в карманах в поисках фляги, не обнаружив ее, грязно выругался и оставил руки в тепле.
– Ебаная жизнь. – эти грязные улочки до боли напоминали ему то, в каком месте он вырос, как рос. Жизнь, в которой каждый день был борьбою – с соседскими ли мальчишками, с безумием ли матери, с собственным ли отчаянием. И сейчас крамольное чувство, что все возвращается, не оставляло мужчину. Никакого вам нахуй завтра... только то, которое вырвешь зубами у шалавы-судьбы.

Гребаная жизнь. Все ее капризы и резкие смены настроения всегда отражаются на людях, которые далеко не всегда могут что-то сделать. Чаще всего – просто подчиниться. Но не все соглашаются с этим и идут против ветра, наплевав на все. Покорить стихию, сломать стереотипы, подняться из грязи... Только сильные личности могут сделать что-то если не невозможное, то хотя бы трудновыполнимое. Сориентироваться и выжить в этой реальности? Без проблем. Они – Вария. Они ходят по головам, убирают мусор, если на то надо. Для них нет преград – все сметается на пути. Отряд элитных убийц справится со всем, и вытащит гребаную Вонголу-недоносков, именуемых 10 поколением, из этой же грязи.

Усевшись в машину, принц беззастенчиво разглядывал девушку, кажется, ее Эстер зовут, и отметил про себя, что она вполне себе ничего. Расслабленно откинувшись на спинку сиденья, принц завел руку за спину девушки и положил буквально в паре миллиметров от ее плеч, а кончиками пальцев касался руки Франа, словно бы случайно. Но почему-то от ощущения присутствия его рядом становилось немного спокойнее.

Вздохнув, Бел уставился в окно, уныло разглядывая проносящийся мимо пейзаж. Ничего необычного, лишь незначительные детали отличались от их мира. Невероятно, просто невероятно... Неужели это происходит с ними? И только ли с ними? И кто же еще перенеся сюда? Наверняка и проклятые вонголеныши. И найти бы еще виновника...

А принц сейчас злился. Ему хотелось бушевать, где-нибудь выместить свой гнев. Да хоть на Фране! Белу правда становилось легче, когда лягушка страдал, хоть и пытался не показывать этого и казаться равнодушным. Нравилось королевской особе, когда кому-то было больно. Это чувство поглощало его с головой, и хотелось дальше причинять физические мучения другим...

Кроме того, беспокоил еще сам факт их перемещения. Как? Какого хрена?! И как изменился этот мир?.. А еще он, да и другие тоже, стал старше лет на пять где-то, плюс-минус год-два...

За размышлениями обо всем понемногу, Бел и не заметил, как они приехали – машина резко остановилась и босс уже начал бушевать, проклиная все и вся.

Из машины выходить под дождь не было совершенно никакого желания. Не смотря на последние годы жизни в строй дисциплине и под командованием Занзаса, в нем еще остались королевские замешки, которые уже никак не искоренить.

Но сидеть вечно в машине нельзя, да и наверняка Скуало скоро погонит их наружу, поэтому принц быстро накинул капюшон на голову, дал щелбана лягушонку, и вылез все-таки из машины, скривив губы от недовольства. И действительно, буквально через пару мгновений капитан начал орать, чтобы все вылезли из машины.

Увидев Луссурию, Бел коротко кивнул ему и улыбнулся уголками губ, мол, рад видеть. И стало как-то легче, что и с Павлином все в порядке. Еще остались Леви... и Маммон, которого Принц уже давно не видел. Все ли в порядке с малышом-аркобалено?

Пока происходила какая-то возня с дверью, принц остановился напротив двух незнакомцев, перегораживая дорогу к боссу. Кому-то могло показаться, что он просто встал – стоит, казалось бы, расслабленно, руки в карманах, невинная улыбка... А опытный человек сразу сказал бы, что принц тем самым говорит, что в случае чего встанет грудью за босса и убьет любого без колебаний. Двоих принц буквально сверлил взглядом, что они наверняка почувствовали, даже не видя королевских глаз.

Вопросов задавать пока не имело смысла – босс сам разберется со всем и объяснит, успеется. Поэтому принц молчал.