Где-то по дороге с парка Семпионе  на улицу Франческо Мельци Д'Эрил

В темноте все кошки серы, как говорят люди. Но Хром не видела кошек, только слышала как где-то мяукали на крыше, не больше. Однако эта фраза подходит и ей.
Сейчас этот город стал для нее одной большой декорацией. Ненужной, неинтересной. Важна цель. А целью сейчас была точка на карте, наверное. Хром не знала. Города, языка, зачем и почему она идет куда-то. Просто нужно. И она это знает. Конец парка, улица, перейти на другую сторону, пройти перекресток, и там ее ждут. Она уверена.
Ноги сами ускорялись, несмотря на боль в мышцах. Безошибочное направление.  Ни одного тупика. Тенью скользя мимо людей, домов, мимо вывесок, рекламных баннеров. Словно она знает этот город до кончиков пальцев.
И хоть память выхватывала называния магазинов, кафе, Хром не обращала внимание на них.
Город – просто лабиринт. Она просто ищет из него выход.
Хром никогда не знала этот город, потому «забыть» о нем оказалось легко. Но город, получивший в свои объятья новую игрушку не захотел о ней «забывать».
И вот, споткнувшись обо что-то, девушка выставила вперед свободную руку, что бы не упасть на асфальт как мешок картошки. Однако ее подхватили.

– Tutto bene, senorita? – вежливый тон не вязался с обликом человека. Хром знала эту фразу. Она означает «все в порядке?», потому девушка кивнула, желая продолжить свой путь, но рука на талии не дала этого сделать.

– "Exotic" cammina per le strade? – пошлая улыбка, внешность «бросил школу в пятом классе». Подходившие ближе люди Хром определенно не нравились.

– La ragazza ha congelato? Warm up? – спросил ее что-то один из них, наклонившись к ее лицу. Рука на талии сместилась чуть ниже и притянула ближе к телу. Хром попыталась выбраться из объятий, но тут увидела как один из них смотрит на трезубец с интересом. Тут же забыв про руку, девушка прижала к себе вилку, что еще больше привлекло к ней внимание..

« Che cosa è questo? Fammi vedere!» посыпалось со всех сторон.

– Trident? Molto interessante. – фразу последнего она тоже смогла перевести. «Трезубец? Интересно».  Потому, наверное, ответила  – Sì. Trident. – подтвердив предположение.

– Quale voce. Baby, ti voglio. Come state? – Спросил кто-то из тех, кто стоял близко.

– Ho trovato, non andare, Tony. – помогший ей ответил чуть раздраженно. И притянул ее ближе. Развернулся. И Хром это совершенно не устраивало. Рука недвусмысленно поглаживала бедро, пошлая улыбка, взгляды.
И тут Хром увидела, что все это время за ней шел Хранитель Облака. Ей нужно было дальше. Ей нужно было идти. Она не сможет сейчас создать иллюзию для всех их. Хром что есть силы толкнула обнявшего ее парня. Рухнул, видимо, тот от неожиданности.

мне было скучно, у меня было настроение. Мы все еще ждем Рокудо.

Правильно. Хранителю Облака нужно спустить пар, что бы потом он не прибил ту же Хром, если ему что-то не понравиться.  Мешать – не мешать. Такого вопроса перед девушкой даже не стояло. Скорее всего, Облако разозлиться еще сильнее, если она попытается помочь.
Мужчины достали ножи и цепи, кто-то все еще оставался безоружным, кто-то незаметно нацепил кастет.  Кто-то улыбался. Чья-то улыбка сползла с лица, как слишком жидкая краска по холсту.
Прокомментировать эту ситуацию можно было только словами непечатными, ну или жестом, как это сделал парень Облака.
Почему-то глядя на этих парней, Хром задумалась о мафии, о своей судьбе.
Что бы она сделала, не будь сейчас тут Хибари и Рокудо? Должно быть, пошла с тем нелицеприятным типом, и чем дальше, тем лучше. Затащила бы в тихое место, куда не сунутся его дружки, и прикончила без лишнего геморроя. У стен, например, не только уши есть, но еще и руки, которые могут вполне задушить неудавшегося кавалера. Все-таки обычный человек ничто по сравнению с иллюзионистом, если он не встречался с ними раньше. Подчинить чужой разум себе и человек, например, будет уверен, что задыхается, глотая соленую воду, не в силах выплыть или вздохнуть, стоя при этом посреди улицы.
«Боже, Хром, О чем ты думаешь. Ни разу никого не убив, и такие мысли. Убить трудно» – мысленно костерит себя за мысли девушка.
Мафия делает свое грязное дело. Сама мысль об убийстве не кажется ей странной или негуманной. Нет, порой казалось, что некоторых убить стоит как раз из-за гуманности, причем быстро и безболезненно, из-за той же гуманности.
„ Милосердие в том, что бы жертва не мучилась перед смертью слишком долго – ей как никак еще вечность в Аду жарится “ – фраза вычитана из какой-то книги. Она уже не помнит ни названия, ни автора строк.
Иногда девушка думает, что хотела бы, что бы в ее жизни был любимый человек. Не такой, как Мукуро-сама, чувство благодарности и привязанности, долга и признательности, нет.
Любовь.  Она хотела бы ее испытать.
Она хотела бы, чтобы у нее была семья. Думала, что если бы не та машина, не тот котенок, у нее был бы к 30 годам и любящий муж и милые близняшки, она почему-то уверена, что мальчик и девочка. Она бы вставала рано-рано. Готовила завтрак и кофе, целовала бы в лоб мужа, сына и дочь, зовя к завтраку. У нее был бы мини-сад на широком подоконнике кухни, какой-нибудь зверь в квартире, если только у мужа не будет аллергии на шерсть.
Но в лоб целуют покойников, кофе варить она не умеет, забывает поесть – что уж говорить о живности и цветах. Цинично, не так ли? Да и не изменить уже ничего.
Но вернувшись с небес на землю, ее разум выхватил знакомые слова.
«Мне кажется, или кто-то только что назвал Хибари щенком? Мальчики, да вы вырыли себе могилу»
На щеках появляется не к месту румянец, а на губах такая же неуместная полуулыбка.
«Сделаем вид, что я польщена рыцарским поведением Облака».
Заприметив иллюзиониста, Хром кинулась к нему, вспомнив, что не отдала свое кольцо и трезубец. Точнее не вернула хозяину его кольцо Хранителя и оружие.
«Боже-боже, откуда такие мысли, адреналин в голову ударил, не иначе».

прошу прощения за обьем и, Хибари-сан, начало драки на вас

Глядя на иллюзиониста, у Хром возникает только одна мысль: «Ему не идут длинные волосы».
Глядя на его улыбку и то, как он направил взгляд в сторону Хранителя облака и будущих посетителей травмпункта,  Хром думает, что человек, которого она так хотела увидеть в живую, почему-то не вызывает радости.
Руки, в которых больше нет трезубца, мнут юбку – их совершенно некуда деть.
Она вновь поворачивается к предстоящему зрелищу. В ее руках нет оружия. Смогла бы она ударить кого-то из них голыми руками?
Вопрос не в том, слаба ли она для удара физически, нет, вопрос о морали.
Хром опускает взгляд на ладони.
На вид хрупкие, тонкие, на них постоянные мозоли от трезубца  и мелкие, кажется, уже не заживающие рубцы от ногтей – даже после изменений в теле все осталось.
Маленький кулачок  с выпирающими костяшками – на них тоже обычно царапины – Хром часто снятся кошмары и битые зеркала – обычное дело. Обычно она еще и в обитое толстым куском параллона изголовье бьет.
Но вот бить в живого человека.
Она все же предпочтет иллюзии. Пусть это будет и сложно без трезубца и кольца.
Но собственноручно калечить людей она еще не готова.
Хром снова поднимает лицо, опускает руку.  Шаг в сторону и чуть вперед, чтобы не мешать Рокудо.
Еще Хром думает, что ей нужен разговорник – ее итальянский очень плох.  И что им нужны деньги. Обыскивать калеченных она не станет – это слишком низко.  А еще Рокудо нужна одежда. А ей – здоровый сон, если кошмары можно назвать таковыми.
Но сначала все-таки цель.
– Мукуро-сама, я не смогла зажечь пламя. – Говорит девушка, толи предупреждая, толи каясь. Щеки снова заалели.
Ну, хоть что-то в этом сумашедшем мирке не меняется.
Девушка снова зябко поводит плечами.

Хибари Кея  был рожден для того, что бы калечить людей. Он получал от этого истинное, неподдельное удовольствие, читавшееся в глазах, которые сияли в темноте, казалось, фосфорическим блеском. Драка не слишком приятное зрелище, поэтому девушка снова повернулась к Рокудо.
То, с каким трепетом он сжимал рукоять трезубца, чуть не заставило ее закатить глаза – ну конечно, что еще может его сейчас интересовать. Девушка вновь отвернулась.  В душу закралась детская обида на мир.
Ни там, ни там приятных зрелищ не наблюдалось, потому брюнетка ничего не оставалось, как смотреть в пустоту.
Очнулась она от резкого звука, на удивление, заметив подмигивающего пьянчугу близко с собой  и почти тут же ощутив его пальцы на своем плече.
Захотелось малодушно упасть в обморок. Очень.
Хром сглотнула. Главное для иллюзиониста следить за своими эмоциями: как только те возьмут верх над разумом, ты уже больше не можешь поддерживать иллюзию.
А сконцентрироваться, когда тебя раздирает на части непонятный зов интуиции, нарастающая истерика и отчего-то злость на качка с  подрагивающими, жилистыми руками, не очень легко.
Хром глубоко вдохнула. Закрыла глаз.
«Я – пыль.»  – резкий запах дешевого одеколона раздражал.
«Я – миллион мелких чешуек кожи.» – чужая потная рука вызывала рвотный позыв.
Приказать себе легко, чуть сложнее представить, еще сложнее поверить.
Качок больно сжимал плечо рукой, отвлекая. В голове отчетливо вырисовывался дробовик и труп этого неандертальца в кожаной куртке, однако, через мгновение в воображении предстали карие глаза, с укором глядящие на нее.
«Точно, Боссу не нравятся лишние жертвы. На чем я остановилась? Ах, да. Я – пыль.» – ветер немилостиво напоминал о возможной болезни.
«Я пыль» – Волосы лезли в лицо.
«На самом деле, я – концентрат чувств и эмоций. Чувств, которые не нужны человеку. Без которых жизнь стала бы легче.» – подумала Хром, безучастно глядя на драку.
«Я – собрание всех чувств, которые не нужны, ни мне, ни людям, ни Рокудо Мукуро.» – чужие пальцы погладили кожу.
«Прямо сейчас  я – страх Рокудо Мукуро. Чувство, которое он никогда не испытает.» – Хром пыталась успокоиться.
В руках не появился иллюзорный трезубец, тело не рассыпалось на тысячу мелких частичек, что бы собраться снова.
«Я – будущий труп и кровь на улицах Милана. Всего лишь безымянный труп. Я – пыль.» – раздраженно думала Докуро.
Несмотря на панический страх, мысли в голове не бились истерично о стенки черепа. Просто их слишком много.
Это как попытка двадцати человек одновременно пролезть в маленькое окно. Поместится один, а хотят все двадцать. Но никто не истерит. Все – упертые бараны и молчаливо продолжают друг друга расплющивать. Хром потряхивало от злобы.
Мужик что-то сказал, но понять его она не могла. Во-первых, ее итальянский все еще очень плох. Во-вторых, голова как жужжащий рой, в котором каждая оса работает над своей безумной каплей меда. Упасть в обморок не дал только «Зов».
Страх и агрессия заставляли  руки подрагивать, а кулаки сжиматься и разжиматься. Хром открыла глаз, в котором отражался гнев. Губы сжались в тонкую полоску и чуть подрагивают.  Юбка окончательно смялась. Наги бы выглядела испуганной, если бы не глубокое, относительно спокойное дыхание.
О да, желание увидеть мозги этого идиота на брусчатке очень велико.
Мысленно послать к чертям босса и сконцентрироваться на новом виде иллюзий. Отложим побег до лучших времен. Вопрос на двенадцать миллионов – за большую цену ее тело на органы не продашь даже при сильном желании – как заставить его сдохнуть от инфаркта? 
«Я – ходячая проблема Рокудо Мукуро. То, отчего ему, увы, никогда не отвязаться».  – Думает она, снова закрывая глаз и не зная, что  Рокудо уже покинул «поле битвы».
Туман таки сгустился вокруг девушки, что привлекает внимание качка, но все что он видит – вывернувшуюся под невообразимым углом шею брюнетки, ее лицо, искаженное в странной улыбке, и кровь из-под повязки, сдвинувшейся от резкого движения и открывающей отличный вид на пустую глазницу.  Хром приоткрыла рот и из него с невероятной для живого скоростью стали расти колючие извивающиеся  ветви.
Одновременно с этим каблук опустился на ногу.
Жаль он не увидит распускающиеся на колючих ветвях распускающиеся бутоны роз.

Сильно испорченное ранее настроение Хибари постепенно улучшалось. Хотя неожиданное столкновение с раздражающе-слабым Мукуро и вынужденное общение, насколько это слово применимо к Кее, сразу с двумя иллюзионистами, быстро истощили и без того не слишком большой запас терпения мужчины. Поэтому эти уличные недо-бандиты подвернулись под руку удивительно вовремя. Лучший способ сбросить напряжение – это драка. Привить паре-тройке неудачников уважение к дисциплине и силе хищника путем физического воздействия, что может быть лучше? Не для каждого подобный рецепт подойдет, но для Хранителя Облака Вонголы это был лучший способ психологического отдыха.

Типа, направившегося к Хром, Хибари проигнорировал. Совсем без внимания оставлять противника он, конечно, не стал, но и бросаться героически спасать девушку даже не подумал. Во-первых, ему было откровенно плевать, что случится с Докуро. Во-вторых, не зря же на нее обратил внимание Мукуро, значит, постоять за себя иллюзионистка должна была уметь. Ну и, в-третьих, даже если она все же не сможет позаботиться о себе, то возвращаемся к пункту номер один.
«Идиоты. Искать драки после того, как напились до такой степени? Жалкое зрелище».
Хибари очень не любил непрофессионализм. И сейчас его гораздо больше раздражали не атаки противников и даже не их слабость (в конце концов, Кее действительно было сложно найти интересных соперников), а неумелость и какая-то расхлябанность атак. Возможно, эти трое итальянцев были неплохими уличными бойцами, по крайней мере, уверенности им было не занимать, но позволить алкоголю затуманить себе мозг – этого Кея не понимал и не принимал. Он ненавидел быть зависимым от чего бы то ни было, будь то сигареты, выпивка или что-то еще. Это не значит, что Хранитель Облака всего этого совершенно избегал, но он никогда не позволял себе потерять контроль полностью.

Хибари без особых усилий немного сместился, чтобы избежать удара в голову. Не смотря на то, что бил самый трезвый из всей троицы, скорости и точности тому типу определенно не хватало. Повернувшись вокруг своей оси, Кея пнул в живот второго нападавшего. Если удар попадет в цель, а в этом сам Хибари не сомневался, и без того плохо держащийся на ногах итальянец вряд ли сможет быстро подняться и вернуться в бой. Кстати, этот «пнутый» боец тоже пытался провести какой-то прием. То ли по ногам ударить, то ли подножку сделать – честно говоря, Хибари не очень понял, да и не стремился. Не прерывая движения, мужчина вновь повернулся лицом к оставшемуся противнику.
Будь на месте Хранителя Облака кто-нибудь другой, возможно, он попытался бы образумить противников словами. Или злорадствовал над их неудачами. Кея дрался молча. Ему просто не о чем было разговаривать с этими травоядными.

Во время поворота, Кея краем глаза уловил появление еще одной фигуры. Сегодня эта миланская улица определенно пользовалась популярностью.
«Еще один? Стоп. Слишком знакомая фигура. Вао, это же…»
Хибари даже на долю секунды приостановился, чтобы убедиться в правильности собственной догадки. Зрение его не подвело, улицу Франческо Мельци Д'Эрил почтил своим присутствием Десятый Вонгола.
«Мукуро, эта иллюзионистка, теперь Савада… Не удивлюсь, если где-нибудь за вон тем углом стоит Мустанг с топлой своих подчиненных».
Кея даже не представлял, насколько он был прав. Но речь сейчас не об этом. Отвлекаться посреди боя не стоит, даже если противники выглядят настолько жалкими. Желания пообщаться с Тсунаеши не было ни малейшего, но придется. Хотя бы для того, чтобы выяснить, где они сейчас находятся и какого черта происходит.

Кстати, со своим противником Хром уже справилась. По крайней мере, неподвижность столь буйного еще пару минут назад типа сложно объяснить чем-то другим, кроме как иллюзией. Хибари чуть заметно поморщился, не любил он подобные методы сражения. Конечно, главное – это победа, а не красота и честность приемов. Но «понимать» и «принимать» – это разные вещи.
«Ладно. Пора заканчивать», – слова и действия у Кеи редко расходились между собой. Потому он кинулся к неизвестному ему Тони, буквально стелясь по земле. Рывок и стремительное распрямление, подобно удару змеи. Этим он собирался поставить крайне болезненную для итальянца точку в этом случайном сражении.

Боль. Она отрезвляет и одновременно заставляет рассеять иллюзию. 
«Дура» – саму себя ласково называет девушка. 
Из всех своих сил попыталась ударить – а вместо этого сама чуть не воет от боли.
Как ни удивительно – каблук не сломался.
Зато самое сильное желание – усесться на голый асфальт и по – детски обхватить ногу руками, чтобы не было больно.
Отскочивший мужик смотрит как на привидение и что-то орет. Судя по интонации  – явно непечатное.
Докуро делает шаг в сторону  от нового «знакомого» и с силой сжимает челюсть. Больно.
Кто-то из нападавших кричит и Хром , кое-как сфокусировавшись на окружающей обстановке, обводит взглядом улочку.
Зрелище не слишком приятное. Дрожащий, как осенний лист на ветру,  пострадавший от иллюзии, темноволосый итальянец, валяющийся  в своей же блевотине, и, выбравший «путь истинный» , путь, который лежит дальше, как можно дальше  от Хибари Кеи, парень по имени Тони.
Хром прижимает ко рту руку.  Внимательно осматривает, насколько возможно с расстояния, Облако. Но, глаз обнаруживает только серое пятно на рукаве пиджака ГДК.
Но, главное, что видит  Хром, –  Босс.
Человек, который стоит у нее по значимости на одной линии с Рокудо.  Эти двое делят один пьедестал.
– Небо.  – Иллюзионистка направляется к шатену, забыв про боль, о чем нога ей моментально напоминает, но сжав кулаки и припадая на правую ногу, Докуро продолжает идти.
– Почему вы здесь? – вместо «слава богу, с вами все в порядке».
На самом деле девушка пытается  сохранить равновесие. Голова болит нещадно. Болит и кружится.  Весь мир немного плывет, и вокруг будто летают яркие мошки. Веки слипаются от усталости.
А еще холодно.
Кажется, посинели даже губы, как после долгого купания.
Отвлекая себя от мыслей о собственной слабости, Хром обращается к Хибари:
– Парень Облака. Все нормально, не так ли?
Ей нет дела до того, что говорит Тони. И хоть тот явно хочет остановить  ГДК, Хром уверена, Хибари и не подумает закончить драку так. А у Хром нет причины отговаривать Облако.
Хром думает, что ей стоит взять Босса и улизнуть куда подальше, пока здесь не появилась полиция.  Но ее останавливает осознание: Мукуро-сама куда-то пропал.

Обычно Хибари предпочитал доводить дело до конца – редко кто из его противников уходил после показательного "камикороса" без помощи окружающих. Но сегодня этой итальянской уличной шпане повезло, слишком уж жалко они выглядели. Кея некоторое время равнодушно смотрел, как бывшие проитвники уходят прочь. Скорее уж "ковыляют", поддерживая друг друга. Можно было догнать и завершить наказание, но... Не интересно.
"Надо же, не думал, что из иллюзий этой травоядной так легко освободится какой-то обычный неудачник. Ошиблась? Или она всегда была такой слабой? Хм. Неважно." – гораздо больше этой "заменительницы Мукуро" Хранителя Облака интересовало недавно появившееся лицо. Тоже. впрочем, хорошо знакомое.

– Вао, боссу.
Насмешка, хорошо слышимая всем окружающим, которую Хибари даже не пытался как-то скрыть. Одно выражение лица Десятого Вонголы чего стоило – изумительная смесь жалости к избитым итальянцам и отвращения к их внешнему виду. Кея чуть слышно хмыкнул, Савада в своем репертуаре. Мужчина даже приготовился выслушать очередной монолог в духе "давайте жить дружно" и "нельзя избивать людей", но глава Вонголы его приятно удивил своим молчанием. Впрочем, вполне возможно, что тот просто отвлекся на общение с Хром. Трогательная сцена воссоединения босса со своей хранительницей. Условного босса. С условной же хранительницей. Это было довольно... забавно. Сам Хибари, разумеется, предлагать помощь девушке даже не собирался. Это же кем надо быть, чтобы пострадать в простой уличной драке?

Заунывные звуки сирены сложно было не заметить. Джудайме не замедлил исполнить роль небезызвестного капитана и прокомментировать слышимое. Но в одном Савада определенно был прав – оставаться на месте и дожидаться прибытия властей было не самой удачной идеей. Куда именно идти, сейчас было неважно. Главное, убраться подальше с этой улицы.
"Кстати, если здесь я, Мукуро и Савада, то вполне логично предположить, что и остальные тоже где-то поблизости. Эти травоядные меня раздражают, но Савада наверняка захочет их найти. Тц..." – Кея решал для себя очень важный вопрос. Остаться со своим номинальным боссом или попытаться разобраться с происходящим самостоятельно? Желания говорили одно, а логика – другое.
– Пошли.
Не оглядываясь и не проверяя, следуют ли за ним остальные, Хибари направился вдоль улицы. В противоположном направлении от Парка Семпионе, название которого хранителю Облака ничего не говорило.

– Траводяное, где мы и что с кольцами?
Тихий голос Кеи невольно привлекал к себе внимание. Не так часто бессменный глава Дисциплинарного Комитета обращался к кому бы то ни было с вопросами. Но сейчас ситуация с куда-то исчезнувшим пламенем привлекла внимание Хибари. Уточнять, к какому именно "травоядному" он обращается, Хранитель Облака не стал. Просто по причине полного безразличия к выбору собеседника. Кто знает, тот ответит. А вопрос о местоположении был вызван более прозаическими мотивами. Одно дело просто уйти с места драки, и совсем другое – выбрать конкретную конечную точку движения. Хибари же, в частности, больше интересовал вопрос, как ему быстрее вернуться в Японию. Это Савада вынужден как глава семьи находиться в итальянской резиденции. Хранитель Облака же сам выбирал, где ему жить и работать. Желательно как можно дальше от остальных членов Вонголы.

Мелкая дрожь, которая исходит откуда-то изнутри – со стороны незаметная, но сам Тсунаёши ее ощущает в полной мере. Тщетные попытки ее побороть, аккомпанированные унылым завыванием полицейской сирены. Сколько еще времени пройдет до того, как они появятся: минута, две?
– Хром, – голос звучал как-то жалобно, хотя Савада хотел сказать просто мягко и успокаивающе, – не думаю, что отпускать тебя одну на поиски – это хорошая идея…
Ночной ветерок дует, ненавязчиво шуршит листьями на деревьях, принося с собой прохладу, от которой становится зябко даже Десятому, который отнюдь не раздетый.
– Конечно, оставь пиджак, холодно же!
Тихое «пошли» достигло слуха, привлекая внимание к скромной и не особо разговорчивой персоне хранителя Облака. Неужели, согласился сотрудничать? Или мир, правда, сходит с ума, или дело настолько дрянь, что требует коллективного рассмотрения и решения. Так сразу и не поймешь, что лучше, а что хуже.
Хибари направился куда-то дальше по улице, которая плавно заворачивала влево, скрываясь за семиэтажными зданиями. Кстати, почти все первые этажи домов были отданы под магазинчики и мелкие кафешки с какими-нибудь интересными или кричащими, привлекающими внимание, названиями, которые Савада, в силу незнания итальянского, все равно оценить не мог. Хоть большинство из них и были закрыты, но их витрины и вывески были в подсветках, рекламируя заведения даже ночью, а заодно служа дополнительной подсветкой на улице, помогая тусклым желтоватым фонарям.
– Слушай, Хром, – Десятый Вонгола, сжал губы в тонкую полоску, будто собирался сказать то, что ему не слишком нравилось, – Видишь то заведение?
Молодой человек показал на двери «Фрик-бара», над которыми была вывеска с названием, вся в неоновой подсветке, с помощью которой и привлекала особое внимание.
– Иди туда, и пережди, чтобы ты не попалась полиции. Я не хочу, чтобы с тобой что-то произошло. Мукуро мы найдем, обещаю.
Случайность – очень интересное явление, которое частенько удивляет людей своим внезапным появлением. Если Савада вдруг узнал бы, что он посылает Хром именно туда, где и был объект ее запланированных поисков, он бы, несомненно, очень удивился.
Хотя, не надо лукавить, на первом месте у молодого босса была безопасность всех его  подчиненных (хотя он сам упорно отказывался их так называть, впрочем, как и признавать свое главенство в семье), поэтому о поисках иллюзиониста, и вообще о Рокудо в целом, он особо не задумывался. Он подумает обо всем этом позже, когда на это найдется свободное время.
– Давай, Хром, иди. – С неприкрытой неохотой Десятый говорил это, всё-таки и бар не лучшее место для девушки, но все все-таки это лучше, чем тащить ее с собой, когда она хромает да еще и замерзла.
«Черт», – про себя выругался Тсунаёши, догоняя уходящего все дальше и дальше Хибари. Еще чуть-чуть, и тот  бы скрылся за поворотом, а терять его из виду не хотелось – все-таки Глава Дисциплинарного Комитета ценный союзник, которого лучше держать поблизости, хоть это и может быть парой довольно опасно.
«Что-то я стал думать, как Реборн», – поймал себя на мысли Тсуна, перемещая свой взгляд то на спину идущего впереди Хибари Кёю, то на блестящий от влаги тротуар под ногами.
Сирена становилась все громче, и теперь даже можно было определить, откуда появится полицейская машина, да и без звука она бы была заметна из-за красно-синего маяка на крыше. Водитель, видимо, был какой-то шальной, потому что на довольно большой скорости несся, петляя по примыкающей улице, которая была названа в честь некого Доменико Чирилло.
– Хибари-сан, – только и сказал Савада перед тем как подбежать к хранителю, схватить его под локоть и утащить в тень под ближайшую арку. Такой весьма странный и, в некоторой степени, наглый, по отношению к Хибари, поступок объяснялся только тем, что Тсунаёши не хотел попадаться полицейским, и не придумал ничего лучше этого.
Машина быстро пронеслась мимо, заворачивая на улицу Франческо Мельци Д'Эрил, после чего понеслась с воем сирены на место недавней драки, в сторону парка.
«Вроде пронесло, хотя…» – Савада отпустил Хибари, искренне надеясь, что тот ничего не понял или хотя бы не будет злиться за такой ход со стороны босса. Дрожь внутри, казалось, уже почти прошла, но она накатила с новой силой.
«Лишь бы не бил, лишь бы не бил», – почти молился про себя Тсуна, заглядывая за угол.
– Можно идти, – емко произнес он (впрочем, в данный момент молодой человек и не был способен произносить длинный фразы) и вышел из-под арки, думая о том, успела ли Хром зайти в бар…

Отредактировано .Sawada Tsunayoshi (20 июня 01:27:19)

Хибари не любил множество вещей на свете. Но одно из первых мест личного рейтинга наиболее раздражающих Хранителя вещей занимал физический контакт. Если уж говорить честно, Кея вообще не любил какие бы то ни было контакты, но прикосновения посторонних людей мгновенно вызывали раздражение и, как следствие, удар тонфа. Так что Десятый босс Вонголы очень рисковал здоровьем, хватая своего неуправляемого подчиненного за руку.

Единственная причина, по которой Савада остался цел и более-менее невредим – легкий тычок по ребрам в исполнении Хибари можно было считать простым "устным" замечанием, без занесения в тело, то есть в дело... Так вот, единственной причиной подобного миролюбия и сдержанности Хранителя Облака было нежелание возиться с хладным телом Джудайме. Если просто бросить этого неудачника посреди улицы, то он обязательно вляпается в какие-нибудь неприятности. И кому, как не Хибари, потом придется разгребать последствия? Все же, он в свое время согласился взять кольцо Облака, а значит, принял на себя определенные обязательства.

– Еще раз протянешь ко мне руки, травоядное, и ты протянешь ноги.
Одним плавным движением обогнув Тсунаеши, Хибари первым направился вдоль улицы. В противоположном от Хром направлении. Не то, чтобы Кея целенаправленно дистанцировался от иллюзионистки, просто в выбранном Хранителем Облака направлении слышался шум драки. А какая же драка да без участия Хибари? Тем более, что у той троицы, с которой он разобрался несколько минут назад, Кея так и не выяснил ряд вопросов. В частности, где они все сейчас находятся и кто в этом виноват. То, что уличная шпана вряд ли сможет ответить на последний вопрос, Хибари не слишком волновало.

"Если мне и сейчас не скажут, как называется этот чертов город, я определенно кого-нибудь забью до смерти," – бродить по ночной Италии Хранителю Облака совершенно не нравилось. Так что неплохо было бы найти какой-нибудь отель. Война войной, а обед по расписанию, верно? А уж сон важен тем более.
Смотреть, идет ли за ним Савада, Кея традиционно не стал. Поскольку был уверен на все сто процентов, что его номинальный босс движется в паре метров позади. "Командная работа" и прочая ерунда, о которой Десятый так часто говорил своим Хранителям. Хибари подозревал, что все дело скорее в том, что Тсунаеши побоялся оставаться один на темной незнакомой улице.

С каждым пройденным метром шум драки становился все громче. Теперь не только чуткий слух Хибари улавливал шум, но даже Савда наверняка все отчетливо слышал. В том числе и удивительно знакомый, а потому особенно раздражающий Кею, голос. Хранитель Облака редко соглашался с остальными своими мафиозными "коллегами". Но вот определение, данное Гокудерой еще в школе, полностью поддерживал. "Бейсбольный придурок" – самое точное обозначение для Хранителя Дождя Вонголы. А именно его голос раздавался возле... Тут Хибари покосился на вывеску, где в кои-то веки помимо надписи на итальянском, была и английская версия... "Кондитерская Cova".

«Скажи: ничего не было, нет.
Может быть, я поверю в это,
Если будет сказано с верой.»

Почти убежав от сияющего неоном мира, представленным  Фрик-баром, Хром устало перебирала ногами, направляясь в сторону парка. Она должна была найти Рокудо, чего бы ей это не стоило, но она так устала, замерзла. Она в замешательстве. Ей хотелось забиться  в угол, к  кому-нибудь прижаться. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь сказал, что все хорошо.
Как же она этого хотела.
Шаг, еще один, еще и еще. Взгляд направлен в асфальт,  потому что так легче идти, так легче пройти мимо какой-то компании. Просто отвести взгляд, не смотреть на них, лишь услышать голос какой-то девушки, на итальянском произносившей что-то про дом.  Потому, Хром, наверное, не решилась поднять взгляд.  Ведь, Если тебе встречается человек, у которого повязка на одном глазу, ты загораешься желанием взглянуть под эту повязку. И увидеть, что тебя просто надувают. Или же поглазеть на скрывающийся от посторонних ужас. Докуро привлекает внимание, даже если не хочет. А иллюзионистке сейчас больше всего хотелось одиночества, чтобы попробовать ответить на кучу вопросов. Например, где она? Что с ней? Что с ними? Как себя вести? К чему стремиться? Что делать?
Хром смотрела на асфальт, изредка поднимая взгляд, чтобы как-то сориентироваться, запомнить путь, но девушка резко остановилась, когда увидела себя, свое отражение в стекле машины. Для нее там, в зазеркалье другой человек. Это не она.
Хром оглянулась и зашагала прочь от машины, но встретила свое отражение в другом стекле. В третьем. Ее преследовало отражение.
Докуро не выдержала и все-таки притормозила и посмотрела в стекло, переводила взгляд то на себя, то на свое отражение. Она с удивлением рассматривала  свои руки. Все такие же тонкие, как и всегда, пальцы сейчас дрожали, Хром знала, чувствовала, что это ее пальцы, она же может ими двигать, но тело было не знакомым: выше, как будто, на целую ладонь, все линии тела были плавными, правильными, но чужими. Лицо, кожа, глаза, казалось, на всем этом лежит отпечаток усталости, времени.
Девушка была слишком бледной, как после сильного страха или выбравшись из лазарета.
Глядя на себя сейчас, такую уродливую, как покрытую плесенью статую, и одновременно красивую женственную девушку, Хром чувствовала такой же коктейль чувств. Ведь это гордость, быть такой же красивой как мать, но это так грустно, что красота скрыта и носит печать болезненности.
Будь Докуро романтиком, она бы сравнила себя с умирающей лилией на рыхлой земле кладбища.
Но она считает себя реалистом, а потому честно говорит про себя, что похожа на труп, на том же самом кладбище, над которым пять метров рыхлой земли и медленно умирает лилия.
От дальнейшего разглядывания себя отвлек лишь кашель. Чуть согнувшись и прикрыв рот рукой, девушка пыталась вздохнуть, но лишь снова раздражала горло холодным воздухом. Подавиться глотком воздуха – так глупо.